Коллекционер, куратор выставок, автор статей по русскому искусству XX века и вопросам коллекционирования. Скульптор, автор кинетических скульптур-мобилей, кандидат филологических наук

Юрий Михайлович учился в английской спецшколе № 1 в Сокольниках.Школа была привилегированная, там учились дети членов политбюро, писателей и дипломатов: дети Кагановича, Маленкова, сын Буденного, внук Молотова и так далее. Сейчас уже трудно представить, но в то время в экспозиции Третьяковки не было картин художников «Бубнового валета», не говоря уже о Малевиче и Кандинском, — искусство авангарда было под тотальным запретом как идеологически вредный материал. Тем не менее какая-то информация просачивалась — дети дипломатов привозили альбомы по искусству, благодаря которым Юрий уже тогда узнал о Поллоке, Мондриане, Малевиче, Кандинском, Шагале. Кроме того, мальчик с детства хорошо рисовал, лепил, в старших классах занимался в кружке ИЗО. На становление его художественного вкуса сильно повлияли друзья юноши — профессиональные художники Адольф Демко и Виктор Стрижков, учителем которого был Юрий Пименов. Постепенно увлечение рисованием, интерес к художественным музеям и выставкам перерос в желание покупать монографии, книги по искусству, чуть позже и предметы искусства.

В середине 60-х годов Демко и Стрижков познакомили Юрия с художником-нонконформистом Анатолием Зверевым. Так получилось, что работы Зверева и стали первыми приобретениями в собрание Носова. Со  временем его коллекционерские интересы стали смешаться к началу века, к художникам “Бубнового валета”, “Голубой розы”, “Мира искусства” ,  русского авангарда.

В начале 70-х  Юрий Носова попал в дом поэтессы, драматурга и переводчицы Музы Павловой, где собиралась творческая интеллигенция семидесятых. Там он познакомился с писателем Фазилем Искандером, коллекционером Георгием Костаки, художниками Дмитрием Краснопевцевым и Виталием Горяевым, актрисой Маей Булгаковой, с легендарной  Лилей Брик и её мужем писателем Василием Катаняном. Молодой человек, проявляющий живой интерес к искусству, понравился Георгию Дионисовичу, и он сам пригласил его посетить свою квартиру на проспекте Вернадского и посмотреть свое знаменитое собрание. Юрий впервые увидел произведения Павла Филонова, Марка Шагала, Ивана Клюна, Любови Поповой, Александра Древина. Уже потом, через много лет, Юрий Михайлович напишет, что важной заслугой  Костаки как коллекционеара заключается не только в открытии ”русского авангада”, но в том, что он собрал и сохранил вещи, которые могли бы просто физически исчезнуть. В то время контакты с Костаки, находившимся «под колпаком» у КГБ, были для него, мягко выражаясь, нежелательны — ведь Юрий окончил Военный институт иностранных языков, преподавал там на кафедре английского языка, был офицером, членом партии. Когда Юрий посещал Георгия Дионисовича, то оставлял машину далеко от его дома, и подходил к нему, петляя в переулках. Желание увидеть его уникальное собрание было непреодолимо. 

Знакомство с Костаки очень повлияло на Юрия Михайловичаон, он стал мечтать тоже найти и открыть некий пласт  культуры, группу художников – забытых и недооценных современниками.  Удивительно, но это кму удалось. Такой “Атлантидой”для него стали ленинградские художники 20-х-30-х годов, входившие в группу “Круг” и близкие к ним – Александр Ведерников, Вдадимир Гринберг, Николай Лапшин,  Александр Русаков, Татьяна Купервассер, Вячеслав Пакулин, Алексей Пахомов, Виктор Прошкин, а также художников более старшего поколения – Петр Львов, Владимир Лебедев, Николай Тырса, которых к тому времени помнили почти исключительно как графиков, книжных иллюстраторов. А такие художники русского авангарда как Мария Казанская (ученица Веры Ермолоаевой)  и Эдуард Криммер (ученик Казимира Малевича) были вообще практически забыты.

В 1990-е годы Носов почти каждый месяц ездил в Ленинград, встречался с наследниками, убеждал в своих добрых намерениях, покупал картины. Позднее он заинтересовал этой темой еще двух московских коллекционеров.  В результате, в 2001 году Носов  организовал выставку “На берегах Невы” в крупнейшем столичном музее, ГМИИ им Пушкина,  издал каталог, в котором  опубликовал около ста сорока неизвестных работ, введя их в научный обиход.Художниками “ленинградской школы” заинтересовались искусствоведы, галеристы, другие собиратели. Изначально о таком эффекте он не мог и мечтать. Именно это событие Носов считает своим главным культуртрегерским просветительским достижением. 

Одной из самых больших удач Юрий Михайлович считает приобретения архитектонов Малевича. Галерист, который продавал эти работы, понимал, что не сможет продать их богатым коллекционерам-олигархам. На тот момент на них не было никаких экспертиз, а объяснить ценность данных работ неподготовленному покупателю было тяжело. Но Юрий, интуитивно чувствуя их уникальность, рискнул и не пожалел. Через несколько лет, в 2017 в павильоне «Рабочий и колхозница» на ВДНХ проходила выставка «Казимир Малевич. Не только "Чёрный квадрат"», и эти архитектоны стали главным экспонатом,  “гвоздем” экспозиции. Юрий считает, что коллекционер должен быть морально, интеллектуально, но  и, конечно,  финансово готов к встрече с шедевром, чтобы не упустить уникальную  вещь. 

Ещё одна важная работа в коллекции Юрия Носова — это «Портрет Асеевой» Давида Штеренберга. Юрий Михайлович был знаком с Ксенией Михайловной Асеевой — вдовой поэта-футуриста Николая Асеева, младшей из пяти сестёр Синяковых, в которых был влюблены весь цвет Серебряного века.За старшей, оперной певицей Зинаидой, ухаживал Владимир Маяковский. Надежда пережила мучительный роман с Борисом Пастернаком. В художницу Марию был влюблён Давид Бурлюк. Велимир Хлебников ухаживал за каждой сестрой по очереди (название его поэмы «Синие носы» отсылает к фамилии Синяковых). Вера вышла замуж за писателя Семёна Гехта, а младшая Ксения стала женой поэта — Асеевой. Многие годы спустя после смерти мужа у неё случился “роман” со Зверевым, который был младше ее почти на 40  лет. Зверев посвящал ей стихи, писал по пятьдесят писем в день и изображал её на бесчисленных портретах.  Юрий Носов познакомился с Асеевой в 1980, у  неё были собраны лучшие работы Анатолия Зверева, и некоторые из них он смог приобрести  себе в коллекцию. У мудрого  Зверева были разные цены - для “академиков” и для “студентов”. Однажды Юрий Носов выбрал картину “Портрет Асеевой” для покупки, Ксения Михайловна сказала, что должна посоветоваться с художником. Спустя неделю, прийдя за портретом, он увидел на обороте зачеркнутую цену - 350 руб и новую - 150.  В 1980 он, к счастью,  на “академика “ не тянул, только на “студента”.

Бывая в гостях у Ксении Михайловны, Юрий Михайлович с вожделением смотрел на её портрет работы Давида Штеренберга, но был уверен, что она никогда с ним не расстанется и не решался спросить о его покупке. Тем более, что  него уже был отрицательный опыт попытки купить ее портрет у вдовы Михаила Соколова. Потом всё-таки решил попробовать — и она согласилась. Асеева, как и многие женщины, видимо, была недовольна, как она на нём изображена – ручки темные, ножки не такие. Даже Ахматова, как известно, была недовольна известным портретом Альтмана. Юрий рассказывал, что, когда уже с деньгами ехал за портретом, ему захотелось купить Ксении Михайловне цветы. Тогда, в марте 1980 года, это было большой проблемой. У какой-то бабушки он нашёл мимозу, совсем забыв, что Асеева на портрете изображена именно с ней. Цветы её растрогали. Расставаясь с картиной, она сказала: «Вряд ли портрет вам нравится, вы, наверное, как Костаки, для коллекции покупаете. Посмотрите, ведь работы Зверева намного лучше”.

В собрании Носова есть фотография с автографом Николая II, уникальный автограф Шаляпина 1909 года, написанный на фотографии с его изображением: «Маленькому дружку моему Любочке, с поцелуями дарю сие на память». Любочка — это семилетняя Любовь Орлова. 

Есть у Юрия Михайловича и собственные произведения — свои первые кинетические скульптуры-мобили он сделал в конце 60-х и с тех пор постоянно обращается к их созданию. В основе каждого произведения лежит глубоко прочувствованный художественный образ, нередко вступающий в диалог с культурно-исторической традицией («Оммаж Клюну» или «Клином красным бей белых, клином белым бей красных»). Он не скрывает, что его произведения восходят к творчеству Александра Колдера, у которого эстетический принцип мобилей — тонкое взаимодействие материи и движения, равно соотносимое как с философией и физикой, так и с артистизмом.